«Да разве найдутся на свете 

такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила 

р у с с к у ю  силу!»

Н.В. Гоголь «Тарас Бульба»

«…И ТОЛЬКО ПРАВДА – КО ДВОРУ!»

(Вступление)

     В 1945 году была разгромлена гитлеровская Германия. Но – увы! – победный май сорок пятого не стал временем ликвидации фашизма как такового. Как всякий сорняк, того и гляди – вырывающийся на свет божий и готовый заглушить все добрые всходы, фашизм не преминует напоминать о себе всякий раз, когда силы добра хоть на миг ослабляют контроль за силами зла.

     Сейчас все мы являемся свидетелями тому, как коричневая зараза фашизма набирает всё большую силу даже на вчера ещё считавшейся братской России Украине. 

     Фашизм – это раковая опухоль. И сражаться с ним должно беспощадно. Мы не вправе допустить, чтобы эта мерзость – на какой бы национальной почве она ни взросла! – пустила метастазы по телу Земли: случись подобное в нынешнюю эпоху, сделавшую доступными воле людей существующие в природе техногенные возможности реального осуществления действий глобально-апокалиптического характера – человечество погибнет. 

     И так как вектор угрозы, исходящий в наши дни от всё более наглеющего фашизма, оказывается направленным прежде всего против нашего Отечества, являющегося форпостом всемирного антифашистского фронта, именно нам, русским антифашистам, надлежит принять на себя основное бремя ответственности за достижение победного для всего человечества исхода в неотвратимо грядущей новой смертельной схватке с «коричневой чумой».

     Но победа в этой схватке останется за нами лишь в том случае, если мы вступим в самые решающие бои с фашизмом XXI века, имея в своём активе досконально изученный нами опыт героической борьбы наших дедов с фашизмом века ХХ-го.   

     При создании многочисленных информационных версий организации отпора фашизму в ХХ веке их авторы, к сожалению, очень нередко грешили использованием, если можно в данном случае так выразиться, флогистонов…  

     Как известно, флогистоном некогда называлась «материя огня», с помощью которой сперва алхимики, а потом химики пытались объяснять природу мира. В 1762 году Лавуазье доказал, что флогистона не существует,  и с тех пор наука прекратила делать ставку на этот фантом… Однако в квазинаучных сферах самые разнообразные флогистоны, как ни в чём не бывало, продолжали (и – увы! – продолжают поныне) использоваться вовсю.

     Так, например, в советскую эпоху в нашей исторической литературе в качестве психологического флогистона применялась неустанно повторявшаяся рефреном идеологическая идиома о коммунистической партии как о «руководящей и направляющей силе советского общества» (помнится, по этому поводу кто-то из не потерявших способность здраво рассуждать людей  даже сочинил в своё время такую вот, явно небесталанную, остроту: «Нас партия учит, что тела при нагревании расширяются»). Под тезис о якобы имевшей место быть «руководящей и направляющей роли коммунистической партии» во всех сферах жизни тогда жёстко подгонялись все существовавшие на тот момент оценки исторического пути, пройденного нашим народом в годы советской власти. Именно – подгонялись, искусственно моделировались: ибо при изложении событий, происходивших в действительности, в строгом соответствии с действительностью (без их подтёсывания, без их подкрашивания, без их лакировки) от лестного для правившей Советским Союзом коммунистической партии постулата о её повсеместной «руководящей и направляющей» роли не оставалось и камня на камне. 

     Дабы не быть голословным, приведу доказательства только что сделанному утверждению… 

     Согласно исследованиям, сделанным исключительно на основе архивных данных (без какого бы то ни было вмешательства извне) общее число участников советского партизанского движения в годы Великой Отечественной войны можно оценить примерно в полмиллиона человек. В том числе: ко времени полного освобождения республики от немецко-фашистских захватчиков в Белоруссии насчитывалось 282 458 народных мстителей 3,  в партизанском движении на Украине участвовало 12 631,  в Молдавии – 2802, в Латвии – около 200, в Литве – 199, в Эстонии – 46 человек. 

    Значит, в 15 регионах РСФСР, оказавшихся в зоне гитлеровской оккупации (Ленинградская, Псковская, Новгородская, Калининская, Смоленская, Московская, Брянская, Орловская, Курская, Белгородская, Воронежская, Сталинградская, Ростовская области, Краснодарский и Ставропольский края), в партизанских отрядах и соединениях сражались в общей массе около 200 тысяч человек – по 13,3 тысячи на каждый из этих регионов в среднем.

     Но вот на родной мне Смоленщине партизанское войско состояло из 60 тысяч человек. Значит, мы не ошибёмся, если скажем, что Смоленщина была, если можно так выразиться, самой партизанской областью России. Мало того! я берусь утверждать, что дорогая моему сердцу смоленская земля была самой партизанской областью и в целом по СССР (хотя в сознании очень большого числа людей до сих пор продолжает господствовать давно утвердившийся мировоззренческий стереотип, согласно которому неким эталоном партизанской борьбы в годы Великой Отечественной войны являлась деятельность белорусских народных мстителей).         

     Судите сами… Смоленщина примерно в четыре раза меньше Белоруссии по занимаемой на Земле площади (территория Смоленщины составляет 49,8 тыс. кв. км, а территория Белоруссии – 207,6 тыс. кв. км), а по численности сформированные ею и действовавшие на её территории партизанские силы уступают партизанской армии Белоруссии лишь в 4,7 раза… Вполне возможно, что многим читателям только что употреблённое мною слово «лишь» покажется странным и они поспешат заметить: какая, мол, разница в том, насколько численность белорусских народных мстителей превосходила численность партизан Смоленщины? Важно, что это превосходство было большим, чем соотношение размеров территорий Смоленщины и Белоруссии; а потому, дескать, нечего и пытаться представить смоленскую землю самой партизанской областью в СССР … Но – видит Бог! – спешить с такими выводами никак не надо. Дело в том, что накануне освобождения родной мне области от гитлеровских захватчиков по приказу Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) на территорию Белоруссии передислоцировались многие брянские и смоленские партизанские соединения, ставшие после этого считаться белорусскими. 

Так что, по части массовости охвата местного населения участием в партизанском движении Смоленщина, по крайней мере, не уступала Белоруссии. А по части эффективности действий – однозначно превосходила своих западных соседей: если партизаны-белорусы уничтожили около полумиллиона захватчиков,  то партизаны-смоляне отправили к праотцам 200 тысяч фашистских солдат и офицеров (лишь в 2,5 раза меньше белорусов, которые – напомню! – действовали на вчетверо превосходящей Смоленщину по площади территории примерно вчетверо большими, чем смоляне, в своей совокупности силами). И – что особо важно отметить – смоленские партизаны от первого до последнего дня боёв находились в значительно более трудном положении, чем партизаны белорусские: если до конца 1943 года Белоруссия оставалась в глубоком тылу гитлеровской армии, то за 26 месяцев оккупации Смоленщины в течение 24 месяцев 12  линия фронта проходила по её северной (от Велижа до Ржева), восточной (от Ржева до Юхнова) и южной (от Юхнова до Кирова) границам. 

     Само собой разумеется, что концентрация вражеских войск была здесь в разы большей, нежели в удалённой от фронта Белоруссии; причём и в 1942-м, и в 1943-м годах численность находившегося на территории земли по-над Днепром контингента оккупантов всё более и более возрастала. Естественно, на Смоленщине наблюдалась и особо большая насыщенность карательными органами оккупантов.  Впоследствии бывший начальник ЦШПД П.К. Пономаренко заявит буквально следующее: «Смоленские партизаны боролись в невероятно трудных условиях».

     А теперь – перехожу к самому интересному (ради чего, собственно, я и завёл разговор об особом вкладе смолян в партизанскую борьбу с гитлеровцами в годы Великой Отечественной): сражавшиеся в невероятно трудных условиях и добивавшиеся при том поистине беспрецедентных по степени эффективности в истреблении захватчиков успехов, смоленские партизаны являли миру подлинные чудеса народного сопротивления гитлеризму отнюдь не по воле большевистской партии. 

     В апреле  1942 года в Москве (в эвакуации) состоялся IX пленум Смоленского обкома ВКП(б), обсудивший доклад первого секретаря Д. М. Попова «Задачи Смоленской областной партийной организации в Великой Отечественной войне» 16.  В материалах пленума отмечалось, что даже к середине весны 1942 года коммунисты составляли небольшую часть партизанской армии Смоленщины: их число колебалось от 8 до 12 процентов 17.  А во многих отрядах к тому времени партийных организаций не было вообще.  

     Причём, среди таких «абсолютно беспартийных» партизанских формирований зачастую были далеко не худшие отряды. Так, например, партизанский отряд «Тринадцать», созданный в ноябре 1941 года 19   и впоследствии развёрнутый в особый полк, а затем – и в одно из лучших на Смоленщине (а после передислокации на территорию Белоруссии – ставшее одним из лучших в этой республике) партизанских соединений, на протяжении полугода вполне обходился без парторганизации. В мае 1942 года первичная партийная организация там, правда, была создана, но в ней состояло лишь пять человек (это – на целый-то партизанский полк!) 20.  А командир «Тринадцати», С.В. Гришин (впоследствии удостоенный за блестящую организацию деятельности возглавлявшегося им партизанского соединения и беспримерное личное мужество звания Героя Советского Союза) вступил в ряды ВКП(б) ещё позже. 

     Так где же «руководящая и направляющая» роль партии большевиков в организации и развёртывании партизанского движения на Смоленщине? При непредубеждённом изучении и осмыслении истории борьбы смоленских партизан с немецко-фашистскими захватчиками мы можем убедиться лишь в том, что в данном случае партия большевиков разве что вдогонку на подножку партизанской войны успела вскочить, не более того. 

     В свою очередь, коль скоро тезис о «руководящей и направляющей» роли большевистской партии в организации повстанческого движения на территориях, подвергшихся гитлеровской оккупации, однозначно опровергается реалиями партизанской борьбы на Смоленщине (в «самой партизанской» области СССР), то – какова цена этому тезису применительно к теме народного сопротивления фашистской агрессии в тылу врага по стране в целом?..  

     Но явное несоответствие постоянно и повсеместно декларировавшегося в советские годы флогистона о якобы существовавших особых заслугах партии большевиков в достижении нашим народом Победы в Великой Отечественной войне реалиям истории ничуть не смущало тех, кто в то время имел реальный доступ к созданию нашей отечественной исторической литературы – они упорно продолжали настаивать: «Руководящая и направляющая роль партии – основа основ всех успехов нашего народа! основа основ! основа основ!». И подобный подход к освещению той же истории войны с нацизмом оставался незыблемым практически до самого заката советской эпохи. 

     Так, в вышедшем в свет в 1971 году (через тридцать (!) лет после начала войны – значит, содержащем в себе на запальчивые заявления, а хорошо обдуманные формулировки) четвёртом томе третьего издания Большой советской энциклопедии читаем: «Коммунистическая партия и Советское правительство… в годы мирного социалистического строительства  принимали необходимые меры по укреплению обороноспособности страны…».  Аналогичная оценка содержалась и в изданном в 1974 году учебнике по истории СССР для десятого класса (по которому в своё время  приобщался к изучению истории автор этих строк): «Коммунистическая партия и Советское государство принимали все меры (к тому, чтобы во всеоружии встретить становившуюся с каждым днём всё более неизбежной гитлеровскую агрессию. – В. Л.)».  

     Многие из моих современников в юные годы принимали постулат о «руководящей и направляющей» роли партии безоговорочно. Но как только жизнь сталкивала нас с реальными фактами Великой Отечественной, перед нами тут же начинало возникать великое множество недоумённых вопросов, разрешить которые оказывалось невозможно в принципе… Все эти вопросы (а их существует – повторюсь! – множество) сейчас мы, естественно, даже поминать не будем: в данном случае нам совершенно ни к чему тратить силы и время на их полновесное раскрытие, ибо большинство из них касаются лишь отдельных аспектов (а порой – даже нюансов) истории войны с фашизмом, и уж тем более нелепо занимать место в книге и внимание читателей их механическим перечислением.

     Напомню лишь один из них (может быть, основной – неизбежно взволновывавший любого, кто в советскую эпоху приступал к вдумчивому осмыслению того, что происходило с нашей страной в ту лихую годину): коль скоро большевистской партией и сталинским правительством были предприняты в предвоенные годы действительно все меры к отражению любой вражеской агрессии, почему нашей армии пришлось на первых порах проотступать до самой Москвы, а год спустя – до Сталинграда и Кавказа и почему (и – каким образом?) затем наши воины вдруг начали повсеместно наступать, и этот их порыв к неудержимому наступлению нимало не выдохся вплоть до того момента, как от «третьего рейха» не осталось и камня на камне?

     Нам не хватило довоенного времени, чтобы, даже предпринимая к этому все возможные и чуть ли ни невозможные меры, должным образом подготовиться к войне со столь могущественным противником, каковым была гитлеровская Германия? Чепуха! Если бы дело обстояло именно так, Советский Союз неминуемо потерпел бы поражение в войне с нацистами: имевшие место в самом начале Великой Отечественной гибель и пленение сотен тысяч (если не миллионов) кадровых бойцов и командиров ни в коем случае не способствовали укреплению боеспособности Красной Армии, равно как тогдашняя же утрата нашей страной в результате продвижения немецко-фашистских войск вглубь территории СССР многих мощных промышленных центров и обширных сельскохозяйственных районов явно не усиливали наш военно-экономический потенциал – то есть, без привлечения

каких-то новых могучих ресурсов страна, не выдержавшая первого удара¸ нанесённого ей гитлеровскими агрессорами в тот момент, когда она ещё не понесла будущих колоссальных военных и экономических потерь, тем более не смогла бы дать сокрушительный отпор врагу тогда¸ когда эти потери она уже понесла.

      Но на самом деле всего-навсего через полгода после свершившейся с ним 22 июня 1941-го великой трагедии, в декабре того же года, когда битва с гитлеровским нашествием шла уже под Москвой, Советский Союз дал этот отпор – под стенами советской столицы начался коренной поворот в войне: наша армия перешла в решительное контрнаступление и отбросила вчера ещё казавшиеся всему миру непобедимыми немецко-фашистские войска на 100-250 километров на запад. Значит, к этому времени спасительные для неё новые военные и экономические ресурсы наша страна всё же изыскала. Заметим: изыскала в условиях войны. Элементарный здравый смысл подсказывает, что тем более эти ресурсы могли быть изысканы (и своевременно применены!) в условиях мира – до гитлеровского нападения на СССР. Таким образом, получается, что принимавшиеся в предвоенный период тогдашним советским руководством усилия по обеспечению безопасности нашей страны были или всё-таки далеко не исчерпывавшими наши оборонные запросы и возможности, или в значительной мере эти усилия расходовались на какие-то ошибочные проекты, на ложные ценности – на бесполезные дела в ущерб решению подлинно полезных, судьбоносных для страны проблем. А коль так, то выходит, что утверждения о том, что-де накануне войны большевистской партией и сталинским правительством были приняты все меры для надёжной защиты священных рубежей нашего Отечества, совершенно неверны, и что те, кто исповедует тезис о «руководящей и направляющей» роли большевистской партии в достижении нашей Победы в Великой Отечественной войне, очень долгое время вводили в заблуждение несколько поколений наших соотечественников, получавших образование при советской власти, а сейчас – пытаются ввести в заблуждение наших нынешних современников…

     Кстати, несоответствие тезиса о решающей роли большевистской партии в достижении Великой Победы над гитлеризмом реалиям истории проявляется даже в высказываниях самых ревностных жрецов этого постулата, более того – в обмолвках самих основоположников этой «теории». Так, например, В.М. Молотов, на протяжении всей Великой Отечественной войны бывший вторым главным официальным лицом во всей тогдашней советской иерархии (стоявший лишь на одну ступеньку ниже Сталина на иерархической лестнице), долгое время неизменно заявлял: «Прирост военной промышленности в предвоенные годы у нас был такой, что больше просто невозможно!.. Мы… отменили семичасовой рабочий день за два года до войны! Отменили переход с предприятия на предприятие рабочих в поисках лучших условий, а жили многие очень плохо, искали, где бы получше пожить, а мы отменили… Никакого жилищного строительства не было, а строительство заводов колоссальное, создание новых частей армии, вооружённых танками, самолётами… Конструкторов всех дёргали: "Давай скорей, давай скорей!”… Крестьянам мало платили за хлеб, за хлопок и за труды… Готовились с колоссальным напряжением, больше готовиться… невозможно».  

     Но как-то раз в беседе с писателем Ф.И. Чуевым Вячеслав Михайлович вдруг изрёк: «Мы чувствовали, что мы не во всём готовы». Значит, всё же не всё возможное было сделано накануне воины для отражения неизбежной гитлеровской агрессии, не все меры были приняты в этом отношении высшим довоенным партийным и государственным руководством нашей страны…     

     Критикуя господствовавшую в советской исторической литературе установку на всемерное воспевание некой «руководящей и направляющей роли коммунистической партии» во всех сферах жизни нашего общества, я ничуть не стремлюсь при этом чем-либо уязвить нынешних коммунистов (которые, конечно же, весьма болезненно реагируют на всякий нелестный отзыв о своих предшественниках в период пребывания последних у кормила власти в нашей стране). Моя задача – иная: я хочу способствовать освобождению нашего сознания от любых догм, неизменно вступающих в непримиримое противоречие как с подлинной правдой истории, так и с элементарным здравым смыслом.  Специально повторю: от любых догм! от любых! В не меньшей степени, чем против уже вдоль и поперек разруганного здесь мною откровенно антинаучного и насквозь ложного постулата о так называемой «руководящей и направляющей роли коммунистической партии» я восстаю и против многочисленных антикоммунистических инсинуаций, появившихся в нашей исторической литературе уже в постсоветский период. Допустим, на мой взгляд, никакой критики не выдерживает откровенно квазинаучная «концепция», предлагаемая презренным изменником Отечеству Резуном, согласно которой Сталин-де сам изготовился напасть на Германию в июле 1941 года, но Гитлер опередил его на две недели… Господи! что за чушь! Что же это за «беспрецедентная изготовленность к агрессии» (по утверждениям Резуна якобы имевшая место быть в планах и действиях советского руководства накануне войны с гитлеровцами), которая после первого же превентивного контрудара противника в одночасье оборачивается невиданной по своим масштабам и внутреннему драматизму полосой тягчайших поражений, поставивших нашу страну на самый краешек пропасти, в которой она по замыслу наших врагов должна была погибнуть?..   

     Использование различного рода флогистонов при трактовке истории вообще и при рассмотрении вопросов истории противостояния нашего Отечества гитлеризму в частности отнюдь не так безобидно, как это может на первый взгляд показаться не задававшим себе труда всерьёз вдуматься в данную проблему людям…  Образно говоря, совершенно так же, как врач, опирающийся на недобросовестно сделанный анамнез, неминуемо допустит ошибки в эпикризе и тем просто-напросто исключит возможность излечения больного, историк, делающий ставку на надуманные фантомы и, напротив, игнорирующий исторические реалии, неизбежно заложит под будущее мину, способную вдребезги разнести всё доброе в очередной судный час истории… 

     Поэтому, коль скоро, как показывает жизнь, наши теоретические наработки в истории зачастую грешат недобросовестностью, обращаясь сейчас к осмыслению периода, непосредственно предшествовавшего началу войны советского народа с германским фашизмом (очень напоминающего своей ситуативной сутью ныне переживаемый нами период нашей истории), мы проделаем всю необходимую для достижения стоящей перед нами задачи аналитическую работу самостоятельно, не принимая на веру никакие прежние версии трактовки советской истории конца 30-х - начала 40-х годов ХХ века: нынешняя обстановка в мире слишком тревожна, а противостоящий нам сегодня враг слишком хитёр и коварен и весьма силён и опасен, чтобы мы могли позволить себе хотя бы малейшее нерадение в подготовке к завтрашней битве – сейчас мы должны со всей своей ответственностью решительно призвать себе на подмогу всё ценное, что завещано нам антифашистами дня вчерашнего, и не менее решительно отринуть всё, в чём, как показала жизнь, наши предшественники из предыдущего столетия ошибались, тем более – всё, в чём они в своё время недорабатывали... 

     Но, прежде чем что-либо принимать или отвергать, необходимо сперва чётко определить, где – добро, а где – зло, а затем – с предельной честностью назвать: добро – добром, а зло – злом. При решении этих задач нашим рабочим кредо в этой книге станет принцип, неизменно исповедовавшийся выдающимся русским поэтом Александром Трифоновичем Твардовским: «Одна неправда – нам в убыток и только правда – ко двору!»…

     Вполне возможно (и даже – скорее всего) эта книга подвергнется атакам со стороны тех, кто спекулирует на теме борьбы против искажения истории. Это не должно нас смущать: говорить об искажении истории теми, кто свято следует историческим реалиям, просто нелепо; и потому подлинные борцы за правду будут нашими союзниками. А нашим хулителям (например, апологетам всё той же многократно помянутой здесь «концепции» о «руководящей и направляющей роли большевистской партии» в достижении Победы советского народа в Великой Отечественной войне) мы скажем: «Мерилом полезности каждой новой исторической публикации может быть лишь её соответствие реалиям жизни, но никак не схожесть с ранее изданными произведениями исторической литературы на ту же тему, тем более – если эти произведения отмечены печатью тенденциозности. Всему ложному, невежественному и корыстному в исторической литературе мы будем неизменно давать бой! Не обессудьте, господа!»…

     Наконец, может статься, что эта книга кому-то покажется чересчур жёсткой.  Но  ведь она повествует не об идиллических лютиках-цветочках и пчёлках-шмеликах, а о делах куда как более суровых. Впрочем... Предыдущий предстоятель Русской Православной Церкви Алексий Второй часто поминал мудрейшую сентенцию: «Сперва Господь зовёт нас к очищению от грехов наших шёпотом любви. Если мы не внемлем этому – взывает к голосу совести. А уж ежели нас обуяла нешуточная душевная глухота – прибегает к помощи набата страданий»…

    Быть может, звучание этой книги, каждое слово которой преисполнено неизбывной любви и к нашему Отечеству, и ко всему роду человеческому, будет мало походить на шёпот. Не беда! Хотя её автор и отводит своему детищу всего-навсего роль лишь одного из запалов, призванных перед лицом вновь надвигающейся на мир фашистской угрозы воспламенить заряд нашего национального самосознания, этот запал должен быть из тех, которые не займутся огнём от пустячной искорки, ибо им, в свою очередь, надлежит привести в действие заряд особой мощности. Поэтому чем более громким будет наш исполненный тревоги шёпот – тем более верно прогремит голос взрыва нашего национального сознания. И пусть он будет как можно более зычным, этот голос: ведь только оглушительной силы взрыв русского духа способен смести с лица Земли все гнойники распоясавшегося в последнее время фашизма и значит – избавить и наш народ, и человечество в целом от несущего гибель всему живому набата ещё не виданных родом людским страданий, готового не сегодня-завтра грянуть над миром по лютой воле «коричневой нечисти». 

      В.А.Лисовский 

(продолжение следует)